Остальные здесь просто живут - Патрик Несс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Джаред, не подходи! – кричу я, все еще отставая от друга на десять шагов. – У оленя были такие же…
Но Джаред и пума уже встретились. Она упала к его ногам и смотрит на него сквозь голубую ауру. Он тут же встает на колени и кладет на нее руки. Я подбегаю.
– Господи…
Пума вся покалечена. На нее невозможно смотреть.
– Ее машина сбила?
Я подхожу ближе, и из глаз пумы выстреливает голубой свет. Он задевает мое предплечье – ощущение такое, словно меня окатили кипятком. Я вскрикиваю и шарахаюсь в сторону. Джаред почти весь окутан голубым сиянием, однако сидит спокойно, не шелохнется – наверное, потому что в его жилах течет божественная кровь. Но если бедная пума пострадала от этого голубого света…
Ох.
Джаред сосредотачивает все внимание на пуме. Потом приглушенно вскрикивает, и голубой свет гаснет. Во внезапно наступившей темноте я его даже не вижу, только слышу вой пумы – она явно испытывает ужасную боль.
– Все хорошо, девочка моя, – шепчет Джаред, и его ладони вспыхивают. Он прижимает их к телу пумы, и она почти сразу успокаивается. Я подхожу ближе. Голубой свет прожег пуму изнутри сразу в нескольких местах. Кровавые раны и ожоги покрывают ее прекрасное тело – на них больно смотреть.
– Тише, тише, – приговаривает Джаред. – Ты в безопасности. Ты меня нашла.
Теперь слышно только ее дыхание. Она свернулась у его ног, как будто наконец обрела убежище.
– Я не могу ее спасти, – хрипло произносит Джаред. – Она так долго меня искала, так долго несла в себе этот ужас, а я не могу ее спасти. Раны смертельные, и их много – мне не под силу их исцелить. – Он прижимает пуму к своим ногам, ласково гладит. Дышит она тяжело, прерывисто, но по крайней мере больше не мучается. Джаред нагибается и шепчет ей на ухо: – Спи, девочка. Спи без боли и мук, в объятиях своего Бога.
Ее дыхание становится медленней… и еще медленней. Я молча жду. Наконец пума затихает совсем.
– Черт! – бормочет Джаред, и даже в свете луны я вижу, как по его щекам катятся слезы. Напоследок погладив пуму еще раз, он опускает ее голову на траву.
– Все нормально?.. – спрашиваю я, как последний дурак.
– Хипстеры думают только о себе. Им кажется, что их поступки никак не отражаются на остальных.
– Да. Весь мир такой. Все люди.
– Не все. – Джаред поднимает глаза на меня. – Ты не такой.
– Джаред…
– Я влюблен в Нейтана, – говорит он. – А он, кажется, влюблен в меня.
– Угу… Я понял. Только что.
– Прости, что сразу тебе не сказал. Поначалу все было слишком хрупко, слишком лично, и он сам до сих пор в шоке, что ему нравятся парни, и…
Джаред не заканчивает, но я и так все понимаю.
– Тебе одиноко.
Он кивает.
– Я боялся все испортить. Боялся, что огласка убьет наши чувства. И мне ужасно не хотелось ранить тебя.
– Ты меня не ранил.
– Майк, ты мой лучший друг. Самый близкий человек. Ты никогда меня не осуждаешь, спокойно принимаешь все мои странности и ничего не просишь взамен, даже когда я очень хочу что-нибудь дать. Ты не позволил родителям запороть нашу дружбу.
– И этому не позволю. Ты бы меня не обидел и не ранил. Наоборот, я очень за тебя рад.
– Ты же ненавидишь Нейтана!
– Из-за этого дурацкого чувства в животе, про которое говорила Хенна… – Я осекаюсь. – Так она все знала, да?
– Да.
– И остальные тоже знали?
– Да.
– Ясно.
– Майк…
– Не, не, я просто…
Что тут скажешь. Вот теперь мне действительно больно.
Когда мы возвращаемся в дом, Хенна лежит на диване. Я иду первым, не оглядываясь на Джареда. Они с Нейтаном лягут в спальне, но вряд ли между ними что-то случится. Джаред не из тех, кто станет приставать к нетрезвому человеку.
– Спокойной ночи, – говорит он, когда мы входим в дом.
– Спокойной ночи, – отвечаю я.
Он уходит в спальню.
– Привет, – говорит Хенна.
Я не отвечаю, и тогда она садится.
– Ты как?
– Не очень.
Она раскрывает объятия. Я ложусь рядом, и она меня обнимает. Мы еще никогда не были так близки, но я хочу одного: чтобы она просто меня обнимала.
в которой Сатчел в последний миг сбегает с церемонии – ей помогает второй хипстер Финн, единственный человек, который по-настоящему ее любит; они спасаются бегством, однако вторжение Бессмертных в наш мир уже началось; умной и сообразительной Сатчел удается придумать, как с помощью амулета закрыть лазейку, но лазеек слишком много, они открылись по всему городу – успеет ли она обойти все до единой, пока Бессмертные не захватили наш мир; одна лазейка открылась прямо дома у Сатчел, и первым делом они бегут туда, но путь им преграждает гонец Дилан; они вынуждены убить его; Сатчел рыдает в объятиях Финна.
Когда я попал в больницу – сразу после аварии, – Стив дал мне специальное масло для заживления ран и уменьшения зуда. Да вот беда: стоит мне начать им мазаться, как я обязательно зацикливаюсь. Намажу и тут же сотру, потом опять намажу и опять сотру, и так до бесконечности… Вреда от этой процедуры куда больше, чем если бы я вообще ничем не мазал шрам и оставил лицо в покое.
Но сегодня я не попал в западню. Я втираю масло… и оставляю. Прислушиваюсь к себе. Нет, я не в западне. То есть я вижу западню, при желании я могу в нее попасть, вижу витки бесконечной спирали. Но теперь у меня есть выбор. Я могу просто помыть руки, вытереть их полотенцем и выйти из ванной комнаты коттеджа.
Видимо, таблетки работают, потому что именно так я и поступаю.
– Прости, – говорит Мэл.
– Даже обсуждать не хочу.
– Я просила его все тебе рассказать. И он мне обещал…
– Забей. Не о чем тут говорить.
Я иду на пирс, скидываю трусы и снова прыгаю в воду. Солнце уже встало. Утро. Вода по-прежнему фантастически холодная. Я погружаюсь на глубину и просто там зависаю. Солнечные лучи насквозь пробивают толщу озера, да только теплей от них не становится.
Хенна посвятила меня в курс дела. Нейтан торчал возле «Гриллерз», чтобы встречаться там с Джаредом, когда тот выходит на перекуры. И на Поле в ту ночь он приехал повидаться с Джаредом, после ссоры с матерью. Хенна не ходила с ними в кино во время концерта «Сердец», она сидела дома, потому что они захотели пойти вдвоем. А загадочные исчезновения Джареда по воскресеньям? Что ж, даже если раньше, до Нейтана, он действительно пропадал неизвестно где, то теперь его отлучки объяснялись очень просто.